Киммел М. К. 40 Гендерное общество/Пер с англ
Скачать 0.84 Mb.
|
Как мы представляем себе брак? Женщина изобретает умный план, чтобы «заманить в ловушку» мужчину. В случае успеха все ее друзья празднуют наступающее бракосочетание, предвкушая поток подарков для невесты. Женщина празднует венчание: она, наконец, «посадила» мужчину на цепь, и ее будущее безопасно. Наоборот, мужчина «оплакивает» наступающее бракосочетание. Его отловили, и будущее кажется лишь тяжелой обязанностью, «старым чугунным шаром и цепью», рядом с улыбающимся начальником личной тюрьмы. Мальчишник в ночь перед свадьбой заключает в себе жалостливый, элегический смысл, скрываемый за выходками жениха, поскольку для него и его приятелей это «последняя ночь свободы», которая часто состоит из курения толстых сигар, интенсивного пьянства, порнокино и/или наемных танцовщиц и проституток. Если вы верите такому культурному определению брака — она хочет, а он вынужден или его поймали, — то вы считаете, что брак приносит пользу женщинам и это — «их» область. Но согласно многим исследованиям из области социальных наук вы ошибаетесь. Вначале 1970-х гг. социолог Джесси Бернард идентифицировала два различных брака — «для него» и «для нее». И брак «для него», по мнению ученого, оказался лучше. «Брак приносит пользу мужчинам. Все психологические измерения индексов счастья и депрессии показывают, что женатые мужчины намного более счастливы, чем не состоящие в браке, в то время как не состоящие в браке женщины несколько более счастливы, чем замужние. (Самое резкое различие — между женатыми и не состоящими в браке мужчинами.) Большая доля мужчин, чем женщин, в конечном счете женятся; мужья говорят о большей удовлетворенности браком, чем их жены; мужья живут дольше и имеют лучшее здоровье, чем не состоящие в браке мужчины, также как и лучшее здоровье, чем женщины; и мужчины реже, чем женщины, инициируют развод. После развода мужчины вступают в повторный брак намного быстрее, чем женщины, вдовцы умирают скорее после смерти супруги, чем вдовы»29. Все это предполагает, что брак является более выгодным ] делом для мужчин, чем для женщин. И как может быть иначе? Учитывая традиционное разделение труда в семье (она работает, он ничего не делает по дому) и нетрадиционное разделение труда вне семьи (он работает, иона, скорее всего, тоже), рабо- 196 197   тающий муж получает дома и эмоциональные, и социальные, и сексуальные услуги, так что он может чувствовать себя достаточно комфортно в этом мире. Его жена, которая (вероятно) тоже работает, еще и дома обеспечивает ему комфортабельное существование и очень мало получает взамен30. Брак часто может быть «хорош и для гусыни», но для «гуся» это просто отличное дело!В последние годы субъективные оценки брачного счастья снизились и среди женщин, и среди мужчин. Сильное ухудшение экономических перспектив для молодых людей и снижение зарплаты белых мужчин в эпоху Рейгана в сочетании с возросшей конфронтацией между работой и семейной жизнью, изменившимся отношением к уходу за детьми и домашней работе, отсутствием структурной правительственной поддержки адекватного здравоохранения, детских учреждений и дружественной по отношению ксгмье политики на рабочих местах — все это привело к росту давления на брак. Вопрос втом, сможет ли семья продолжать принимать на себя все эти удары как буфер, являясь социальным институтом, одновременно очень устойчивым и очень хрупким? Гендер изо ванные родители, гендеризованные дети Как ни удивительно, другой причиной снижения семейного счастья стали дети. Именно из-за них семейное счастье часто идет на убыль. Пары, которые остаются бездетными, имеют более высокий уровень брачного удовлетворения, чем семьи с детьми. Такая семья лучше образована, вероятнее всего, живет в городе, и жена занята своей карьерой. Семья имеет больше сбережений и инвестиций и более склонна к покупке дорогого дома в возрасте за пятьдесят лет. Ощущение брачного счастья слабеет с появлением первого ребенка и не усиливается, даже когда он идет в школу, а, наоборот, еще больше падает, когда ребенок становится подростком. По словам социолога Мэри Бебин, муж начинает чувствовать себя лучше в браке, когда детям исполняется 18 лет, а жена не чувствует себя лучше в браке до тех пор, пока дети не оставляют дом3|.\ Но дети, уход за ними и их воспитание являются смыслом и одной из главных целей семьи, последним доводом в пользу ее существования. Если одна из основных целей семьи — поддержание тендерного неравенства и тендерного различия между родителями, то другая ее главная цель состоит в гарантировании того, чтобы гендерно сформированная идентичность отца или матери была передана детям, т.е. следующему поколению. Именно в семье впервые сеются семена тендерных различий, именно там мы впервые понимаем, что быть мужчиной или женщиной, мальчиком или девочкой означает разные вещи и что положения эти неравны. Тендерная социализация начинается с рождения ребенка и продолжается в течение всей его жизни. Как родители влияют на формирование тендерных различий в детях? Родители обладают набором идей тендерного характера по поводу того, в чем их дети нуждаются, а это значит, что сами родители уже социализированы в определенных стереотипах насчет того, какими должны быть девочки и мальчики различных возрастов. С помощью курсов в колледжах и учебников, популярной прессы, руководств по воспитанию детей, «рассказов бабушек», замечаний друзей и родственников, информации, полученной от других родителей, и пословиц (типа: «Из чего сделаны хорошие девочки? Из сахара, специй и всего вкусного»; «Из чего сделаны маленькие мальчики? Из лягушек, улиток и щенячьих хвостов») они конструируют не просто «ребенка», но «мальчика» и «девочку», по отношению к которым существуют разные ожидания. Конечно, у родителей есть надежды и желания насчет того, какими взрослыми станут их дети, какие типы ролей они будут играть (как бы туманно они себе это ни представляли), и идеи о том, какие взрослые «индивидуальные» характеристики являются наиболее ценными, чтобы человек смог эффективно играть свою роль в обществе. Кроме того, родители следят, чтобы их ребенок демонстрировал «типичное поведение» девочек или мальчиков его возраста. В детстве тендерное различие и тендерное неравенство создаются и укрепляются с помощью игр, СМИ и школы. Тендерное формирование личности начинается даже прежде рождения ребенка. До амниоцентеза (медицинская техника, используемая для обнаружения генетических дефектов, также как и пола плода) или сонограммы (которая также может показать пол ребенка) родители проводят часы, размышляя о поле будущего ребенка и часто делая предположения, основанные на количестве ударов ножкой и другого внутриутробного поведения плода. Родственники и друзья говорят о том, «большой» ребенок или «маленький», и делают комментарии вроде: «Такой активный — это должен быть мальчик!» В тех случаях, когда амниоцентез не используется, и в тех странах, где эти медицинские возможности недоступны, родители все еще проводят время в размышлениях о поле своего ребенка. 198 199    Объявление о рождении ребенка утверждает его тендер: «Это — мальчик!» или «Это — девочка!» Прежде всего, вы узнаете пол своего ребенка (в роддоме его пишут на специальной табличке). Потом уже — все остальное, включая имя, основную информацию о его физических данных, и часто — кто его родители. Удивленные замечания посетителей роженицы в первые дни после родов повторяют те же самые гендерно сформированные чувства. Некоторые могут чувствовать, что тендерная стереотипизация неуместна, но в большинстве случаев с мальчиками все еше возможны комментарии типа «Кто знает, однажды он может стать президентом», или «Такой большой — станет футболистом», а для новорожденной девочки более вероятны такие комментарии как: «Она красива, и мальчишки по ней будут сходить с ума!» или «Время пролетит, и она тоже станет матерью».Во время младенчества представления о том, как следует обращаться с ребенком того или иного пола, непосредственно влияют на поведение родителей и других взрослых. Большое количество исследований на эту тему уже обеспечило массу информации, которую я лишь кратко обобщу здесь. В первые шесть месяцев жизни младенца мать имеет тенденцию присматривать за девочкой и говорить с ней больше, чем с мальчиком, быстрее отвечать на крик девочки. Фактически такое поведение прослеживается впервые два года жизни ребенка. Мальчиков, с другой стороны, чаще, чем девочек, трогают, берут на руки, качают и целуют в первые несколько месяцев их жизни, но ситуация полностью меняется после того, как мальчику исполняется полгодика. В течение первого года жизни девочкам позволяется (их даже поощряют к этому) больше сидеть «на ручках» и вообще находиться в непосредственной близости от матери, чем мальчикам. Потом, в более поздние годы жизни, девочек поощряют к самостоятельности, но никогда так сильно, как мальчиков. Эта разница объясняется заинтересованностью родителей в развитии автономии или независимости. Из-за тендерных стереотипов матери полагают, что, в отличие от девочек, мальчики должны расти независимыми, и поощряют их быть самостоятельными, чтобы те позже могли исследовать окружающий мир и справляться с ним. Многие матери отучают сына от физического контакта раньше, чем дочь. И в целом родители создают больше ограничений для дочери, с самого раннего возраста ребенка сужая диапазон приемлемого поведения. Такие старания родителей преподать ребенку «надлежащую» тендерную роль, скорее, не являются сознательными, но отражают тот факт, что сами родители воспринимают общие социальные роли мужчин и женщин. Хотя это уже не универсальное правило, часто с сыновьями обращаются так, словно они по природе крепкие и активные. Сними играют грубее, их приветствуют улыбками и другими признаками удовольствия, когда они отвечают соответственно. Девочки, по мнению родителей, более тонкие и нежные существа, поэтому их милое поведение и послушание, вероятно, получат родительское одобрение. Другие взрослые укрепляют эти различные стереотипы родительского поведения. Исследователи обнаружили, что взаимодействие людей с младенцами основывается больше на их предположениях о том, что именно соответствует определенному тендеру, чем на непосредственных характеристиках ребенка. Например, в одном эксперименте младенцам последовательно давали гендерно маркированные игрушки (куклы для девочек, молотки для мальчиков), но взрослым не сказали про пол младенцев. Для описания младенцев, пол которых они не знали, респонденты использовали гендерно маркированные прилагательные — «сильный» и «большой» для мальчиков и «мягкий» и «симпатичный» для девочек. (Очевидно, в таком эксперименте у участников были одинаковые шансы угадать или ошибиться, и поэтому они описывали детей, скорее, в контексте полученной информации о них, чем в результате прямого за ними наблюдения.) В другом эксперименте была показана видеозапись реакции девятимесячного ребенка на чертика из коробочки, куклу, игрушечного медвежонка и гудок. Половине участников эксперимента говорили, что ребенок мальчик, а другой половине — что это девочка. На вопрос о том, как ребенок выражал гнев, страх и удовольствие, наблюдатели отвечали по-разному, так как «видели» различные эмоции. Когда ребенок играл с чертиком в коробочке, то был взволнован и даже кричал. Те, кто думал, что перед ними мальчик, считали, что «он» сердится; те, кто «видел» перед собой девочку, думали, что «она» боится32. Как показали исследования, в период перехода ребенка от стадии младенца к стадии малыша, в возрасте одного-двух лет, тендерное формирование усиливается. Мальчику говорят, что «мальчики не цепляются за свою мать» и «большие мальчики не плачут». Независимость мальчика, его агрессивное поведение и подавление эмоций вознаграждаются, а отказ подчиниться приносит возрастающее родительское неодобрение. Девочку же поощряют, если она выражает эмоции, и контролируют 200 201       ее агрессию, ей дают больше возможностей быть зависимой; ей разрешают и поплакать дольше, чем мальчику.Игрушки, в которые играют дети, изначально созданы как игрушки для девочек и игрушки для мальчиков. Девочке дают кукольные домики и куклы; мальчик получает грузовики и конструкторы. Ему же взрослые объясняют, что он станет «бабой», если хочет играть в игрушки для девчонок. Эти ярлыки приходят к детям первоначально от взрослых, поскольку было отмечено, что вдва с половиной года многие мальчики предпочитают играть в кукольные домики и куклы, они отказываются от них только потому, что родители считают эти игрушки девчачьими.; Родительские реакции очень быстро усваиваются детьми, которые затем уже проявляют совершенно разные предпочтения при выборе игр и игрушек. Рекламные объявления, продавцы и другие агенты социализации все вместе усиливают значение подсказок, полученных от родителей, и дети приходят к соответствующему пониманию самих себя. Игрушки также воспринимаются как воплощение некоторых эмоциональных черт, соответствующих мужским или женским. Лотт утверждает, что игрушки для девочек поощряют зависимость от других, в то время как игрушки для мальчиков направлены на развитие способностей к решению проблем и независимости33. С очень раннего возраста физический внешний вид привязан к социальным определениям мужественности и женственности. Девочку вознаграждают за ее внешность и привлекательность, в то время как мальчика чаще хвалят за физические достижения и активность. Эти различия продолжаются и в юности. Девочку учат использовать свою симпатичную внешность и скромность, а также смотреть в зеркало и искать отражение себя в реакции других. Мальчик приходит к пониманию того, что спортивные способности и достижения являются главными в его будущей мужской жизни. Самые ранние отношения ребенка с другими детьми становятся ареной, на которой ребенок выражает и использует тендерные ожидания, воспринятые от родителей и окружающего мира. Исследователи обнаружили, что уже после первого года в школе у ребенка развивается тенденция выбирать приятелей по принципу принадлежности к одному и тому же полу. Психологи Элеонор Маккоби и Кэрол Джаклин указывают, что дети, независимо от тендера, предпочитают играть с другими детьми, подобными себе. Их изучение двух- и трехлетних детей поднимает интересные вопросы. Они сделали так, чтобы пары 202 детей (одного пола или обоих полов) играли вместе и были одеты одинаково. Наблюдатели не смогли определить, кто из этих детей является мальчиком и кто — девочкой, даже если мара состояла из мальчика и девочки. (Конечно, сами дети могли определить пол друг друга.) Результаты подтвердили, что пары одного пола играли более мирно, чем пары из детей I обоих полов34. Экспериментальные исследования показывают, что мальчики и девочки очень рано начинают развивать две тендерные культуры, резко отличные друг от друга. Хотя ребенок не начинает свою жизнь с игр, ориентированных лишь на один из полов, постепенно он предпочитает играть с детьми своего пола. В таких играх мальчики изучают опытным путем те модели поведения, которых от них ожидают как от будущих мужчин, включая и поведение, которое характеризует сексуальные ожидания взрослого мужчины. В то же самое время девочки обучаются моделям поведения, требуемым от них как от будущих женщин, также включая и сексуальные ожидания. В играх мальчиков происходит больше драк, и они более соревновательны, т.е. созданы так, что в них есть победители и проигравшие. Мальчики пытаются влиять на направление игры прямыми требованиями; девочки используют более тонкие и косвенные методы в своих усилиях влиять друг на друга. Мальчики играют, чтобы заполучить власть; девочки играют, чтобы удостовериться, что все хорошо провели время35. В мире игры мальчики и девочки принимают тендер- \ ные идентичности различными способами. Девочкам часто «запрещается» участие в некоторых спортивных состязаниях и разрешается играть в другие игры с более простыми правилами (тач- или флаг-футбол)*. Даже когда они принимают участие в спортивных состязаниях одновременно, мальчики и девочки не состязаются вместе. Когда их спрашивают о причине подобного разделения, они отвечают, нередко с удивлением: «Разве вы не знаете, что мальчики не играют с девочками?» — как будто поражаясь, что взрослые еше не знают этого правила. Вообще мальчики склонны обретать мужественность, избегая всего женского и непосредственно подражая мужчинам. Наоборот, действия и идентичности девочек кажутся выстроенными, скорее, на прямой имитации, чем на отталкивании Р  азновидности американского футбола с упрошенными правилами, и которые могут играть люди любого «озраста. — Прим. ред.203   и избегании маскулинности. Внешне это наблюдение подтверждает идею Фрейда о том, что для мальчика разрыв с матерью влечет за собой пожизненный отказ от женственности как механизм, с помощью которого мальчик устанавливает свою автономию; для девочки же формирование идентичности состоит как раз в идентификации с матерью, и таким образом укрепляется конкретность ее идентификации. Но этот процесс может быть результатом всего окружающего «материала», из которого дети формируют свои тендерные идентичности, а не результатом некоего врожденного двигателя. Например, подумайте о типичных образах мальчиков, которые девочка видит в комиксах и телевизионных передачах. Подумайте также о типах ролевых игр, в которые играют мальчики и девочки. Мальчик будет играть роль мифического героя (ковбоя, индейца, солдата, супергероя, черепашки ниндзя). Девочка же часто играет роль мамы, медсестры и учительницы. Таким образом, мальчик узнает, что его будущие перспективы безграничны, играя в определенные «идентичности», бросающие вызов обычным пределам и ограничениям. Девочка же узнает, что ее будущий мир детерминирован конкретными социальными ограничениями. Хотя все это значительно изменилось за последние годы, но гораздо больше для девочек, чем для мальчиков. Девочки теперь играют в настоящий футбол и фантазируют о том, как бы стать Зеной — королевой воинов или Баффи — убийцей вампиров*, которые сильнее и сексуальнее, чем любой из мужчин, постоянно побеждаемых ими.Ранние тендерные различия совсем не абсолютны, но изменение всегда направлено только в одну сторону. Некоторым «девчонкам-сорванцам» можно разрешить играть в неформальные игры с соседскими мальчишками, когда необходимы дополнительные игроки. Но только в последние годы для девочек был открыт доступ в официально организованные спортивные лиги в футболе и софтболе.'Для мальчика возможность играть в «девчачьи» игры очень редка; в этом случае ярлык «баба» (sissy) носит еще более негативную оценку, чем ярлык «девчонка-сорванец». У девочек может быть больше «мальчишеских игрушек», чем у мальчиков «девчачьих». Есть ряд «мальчишеских поступков», которые могут совершить и девочки, но для мальчиков любые «отклонения» в сторону «девчоночьих поступков» невозможны. Г  ероини детских американских сериалов. — Прим. ред.204 Эта асимметрия, переходящая на другие виды гендерно маркированных игр, указывает на то, что мужественность оказывается намного более жесткой ролевой конструкцией, чем женственность, а также на то, как эта жесткость становится частью принудительных механизмов ролевой социализации. Ген-дер — не просто выражение того, что является «правильным» и «соответствующим»; скорее, наши культурные определения того, что является правильным и соответствующим, получены из знаний взрослых людей о мире и частично зависят от того, кто диктует эти правила. Детская игра в сжатом виде выражает и содержит ожидания тендерного неравенства, которые и передаются дальше, в процесс тендерных отношений уже во взрослой жизни36. Мальчик и девочка понимают неравенство между женщиной и мужчиной, но они также понимают, что статус «менее раиной» дает девочке немного больше свободы в области кросс-гендерно-го (не соответствующего ее полу) поведения, из-за ее принадлежности к женскому тендеру. Девочки считают, что им надо вести себя лучше, чем мальчики, и многие девочки утверждают, что предпочли бы быть мальчиком, чем девочкой. Наоборот, мальчики считают, что быть девочкой — хуже, чем смерть. «Если бы я был девочкой, — сказал один третьеклассник, — все были бы лучше меня, потому что мальчики лучше, чем девочки». Подобные утверждения заставляют нас вздрогнуть, потому что они показывают, как глубоко взаимосвязаны тендерные различия и тендерные неравенства и как первое служит оправданием второго. Этот маленький мальчик, подобно миллионам других, понял, что его статус в мире зависит от его способности дистанцировать себя от женственности. Преувеличивая гендер-ное различие, он снова и снова утверждает свой более высокий статус. В значительной степени именно в обычных, ежедневных событиях семейной жизни дети познают, что такое «быть мальчиком» или «быть девочкой». Именно через те же самые события тендерное неравенство воспроизводится дальше в нашей взрослой жизни среди женщин и мужчин. «Детские взаимодействия — это не подготовка к жизни, — приходит к выводу социолог Барри Торн. — Они — сама жизнь»37. |
Похожие:
 | Мескон М. Х., Альберт М., Хедоури Ф., Основы менеджмента, 3-е издание: Пер с англ. – М.: Ооо «И. Д. Вильямс», 2008. – 672 с | | Пер с англ. А. Б. Фенько. — М.: Независимая фирма «Класс», 1997. — 288 с. — (Библиотека психологии и психотерапии) |
| Пер с англ. — М.: Апрель Пресс, Изд-во эксмо-пресс, 2001. — 752 с. (Серия «Кафедра психологии») |  | Учебный курс mcse: Пер с англ. 2-е изд., перераб. М.: Рус. Редакция, 2001. 672 с. Isbn 5-7502-0183-Х: 35,00 грн |
| А’зам Набиль-и Вестники Рассвета. Повествование о ранних днях Откровения Бахаи: в 2т. Пер с англ. – М.: Единение, 2005. – Т. I. –... | | Битхем, У. П. Клиническое исследование суставов: пер с англ. /под ред. И. А. Мовшовича. – М.: Медицина, 1970. – 187с |
| Апдайк, Джон. Кентавр: Роман/ Дж. Апдайк, Пер с англ. В. Хинкиса. Герцог: Роман/ С. Беллоу; Пер с англ. В. А. Харитонова. М.: Ооо... | | Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. /Пер с англ. М.: Академия, 1999, с. 956 |
| Анастази А. Психологическое тестирование / Пер с англ. – М.: Педагогика, 1982. Т 1 2 | | Одномерные вариационные задачи. Введение / Пер с англ. Рожковская Т. Н.; Ред пер. Уральцева Н. Н. Новосибирск: Научная книга, 2002.... |
Разместите кнопку на своём сайте: