Веселин Георгиев Самые смешные рассказы Содержание: Предисловие Игорь алексеев признание в любви
Скачать 3.64 Mb.
|
| — Я ж от чистого сердца, дурик. От себя отрываю, можно сказать. Сам хотел шлепнуть своего бывшего мастера с завода, — вот уж сука, доложу я тебе! — да его и без меня в потасовке пришили. Больше ни на кого зуба не имею, — Расстегнул кобуру, находившуюся у него на ремне, и достал пластмассовый револьвер марки «Смит и Вессен». — Во, гляди: словно натуральный. В самом деле, кольт смотрелся очень убедительно. Именно такими пользуются ковбои в популярных вестернах. Дядя Саша мрачно пригрозил: — Не возьмешь — я тебя уважать перестану, никогда больше твоего бутерброда не кусну, понял? Павел Александрович возражать не стал, но, беря оружие, поблагодарил с неохотцей. И подумал при этом: «Ладно, так и быть, сделаю человеку приятное, а потом выброшу». Сунул кольт в сумку между ручек н забыл. Дома вспомнил и заулыбался: «Выдумает тоже! Из игрушки убивать человека. Если убивает — значит, не игрушка. Если же игрушка — не убивает». Выудил револьвер, рассмотрел как следует. Копия была удивительная, внешне не отличишь. Колонтеев щелкнул держателем барабана и увидел внутри один патрон. Вытряхнул его на ладонь. Тот блестел очень убедительно. А на капсюле было выбито: «Маde in China». «А-а, китайская подделка, — усмехнулся прежний ученый. — Все фальшивое — инвалид-афганец, револьвер, патрон… Но выкидывать жалко — больно уж красивая штучка». Тут зашла мама Колонтеева — Октябрина Савельевна — и, увидев ствол, сразу испугалась: — Господи Иисусе! Павлик, детка, это что такое? Сын ответил серьезно: — Разве ты не видишь? Пушка. Приобрел по случаю. — Да зачем тебе эта гадость, дорогой? — Кое с кем посчитаться. Ольгу завалю. Мама ахнула. Чувство юмора ей нередко изменяло, хоть она и была интеллигенткой в третьем поколении, а до пенсии работала участковым педиатром. — Павлик, Павлик, ты сошел с ума, — стала увещевать сына Октябрина Савельевна. — Разве можно отнимать жизнь у человека? Даже если человек — Ольга? Отношения бывшей супруги Колонтеева со своей свекровью складывались плохо. Маме с самого начала казалось, что молодожены — не пара. И, наверное, это было близко к истине, так как 30-летний (тогда) кандидат наук и 20-летняя (тогда) буфетчица их НИИ странно монтировались друг с другом. Но любовь, как говорится, не картошка, и ученый втрескался в юное создание оголтело. Он считал Ольгу совершенством, эталоном непорочности, нравственного и умственного целомудрия, а она с интересом внимала его выспренним речам. Кстати, тут нелишне упомянуть, что фигуристая девица пользовалась у мужской части института оглушительной популярностью, многие пытались ее соблазнить, но отправиться в загс предлагали только двое: Павел Александрович и его коллега — аспирант Кавнюк. Ольга предпочла Колонтеева только потому, что фамилия второго претендента ей не нравилась. А иных аргументов у нее не было. Прожили они три с половиной года, два из которых юная жена совершенно извела благоверного постоянными обвинениями в неумении жить. «Вон тебе полгода за лекции не платят, а у Кавнюка теперь собственная фирма по борьбе с тараканами», — говорила она. Как-то, обозлись, Павел Александрович выпалил: «Ну и отправляйся к своему Кавнюку!» Ольга расценила, что совет здравый, и сошлась с аспирантом, ставшим генеральным директором ЗАО «Интердихлофос». Ныне ездит на джипе «чероки» и возводит в Подмосковье трехэтажную дачу с бассейном. А к фамилии Кавнюк притерпелась. — Мама, пошутил я, — отозвался великовозрастный отпрыск, пряча револьвер. — Он не настоящий, а игрушечный. Мне его подарили как сувенир. Октябрина Савельевна не поверила: — Не обманывай меня, Павлик. Ты смотрел на него совершенно не так, как на сувенир. Я заметила. У тебя в глазах был зловещий блеск. — Перестань, пожалуйста. Ну, кого я могу убить, если б кольт оказался не из пластмассы? Никого, кроме мухи ху-ху. Да и ту пожалел бы, чтобы провести с ней опыт по мутации. Покачав головой, родительница сказала: — Тот, кто мухи не обидит, при стечении обстоятельств делается маньяком. А игрушечный пистолет иногда стреляет, как настоящий. Вздрогнув, Колонтеев воскликнул: — Что ты говоришь?! Но она уже повернулась и вышла из комнаты. Павел Александрович, проводив ее взглядом, вдруг подумал со сладким ужасом: «А действительно, почему бы не разделаться кое с кем, если без последствий?» Он прилег на диван и, задрав ноги на его спинку, начал фантазировать. Нет, конечно, Ольгу убивать ему горько. Может, Кавнюка? Неплохая мысль. Или лучше кого-нибудь помасштабнее? Например, Чубайса? Или же Гайдара. Ведь они виноваты в том, что НИИ закрылся. Впрочем, не они, а Ельцин. Или Горбачев. Развалили Союз, все перекорежили… Но стрелять в Горбачева не хотелось уже совсем. Стало быть, Кавнюк? Подстеречь у дома и, когда он будет садиться в «мерседес», между глаз всадить пулю. Да, заманчиво… Но, наверное, как у каждого порядочного нового русского, у теперешнего мужа Ольги — с двух сторон охрана? Два громилы? Изобьют в ответ или даже пристрелят. Неохота из-за Кавнюка расставаться с жизнью… Не придя ни к какому выводу, Колонтеев уснул. Верно говорила его экс-жена: вялый, безынициативный, тряпка и тюфяк. Так ничем и не кончилась бы эта петрушка, если бы однажды продавец гелиевых ручек не столкнулся на улице со своим однокашником Славкой Зобовым. Тот увидел Павла Александровича из окна «ВМ^ХЛ> и как закричит: — Пашка, блин, ты ли это, падла? — Славка, ты, засранец? — Ну а кто же! — гордо согласился старый друг. Вылез из машины, и они обнялись. — Сколько лет, сколько зим! — радовался Зобов. — Думаешь, забыл, как давал мне списывать контрольные? Благодарен тебе по гроб жизни. И вообще школьные деньки были радостные — вспоминать приятно. Нашу встречу надо отметить. Ты свободен? — Совершенно. Только у меня со средствами туговато. — Э-э, нашел о чем думать! Я угощаю! На хорошего человека тратить не жалко. Колонтеев влез к нему в «ВМW», и они рванули в ресторан казино «Смарагд». Зобова здесь приняли как родного, и неистовый свет уважения заодно пролился и на Павла Александровича. Он спросил вполголоса: — Слав, а кто ты теперь? Бизнесмен? Однокашник ответил загадочно: — Вроде этого. Индивидуальное частное предприятие. По уборке города. — Дворник, что ли? — Не совсем, но похоже. Сели, сделали заказ и со смаком дернули коньяку. Колонтеев налегал на корейку, осетрину и черную икру, вкус которой почти забыл с перестроечных времен. А потом были шашлыки и еще много-много выпивки. Окосевший ученый жаловался на жизнь, на изменщицу-Ольгу и на пассажиров метро, плохо покупающих гелиевые ручки. — Нет, я понимаю: объективные законы развития общества, и Советская власть была обречена. Но обидно до чертиков! Потому что капитализм — он не мой. Здесь же надо превратиться в хищника — драться, кусаться, если надо — шагать по трупам. У меня не выходит. Подарили заговоренный револьвер, а и то сделать трупом никого не могу. Зобов оживился: — Это как — заговоренный? Павел Александрович вразумил. Однокашник навалился грудью на край стола, выпучил глаза и проговорил с жаром: — Слышь, продай мне его. Падлой буду, пять кусков заплачу. — Пять кусков чего? — спьяну недопонял приятель. — Баксов, чего ж еще! Пять тыщ зелени! Колонтеев сразу протрезвел и ответил: — Издеваешься? За такую ценность — пять тысяч? Меньше чем за пятьдесят не отдам. — Но тебе ж его подарили! — Ну и что? Славка разозлился: — Сволочь, жмот. А еще заливал, что не хищник. Самый настоящий волчара и есть. — А зачем тебе револьвер? — проявил любопытство продавец ручек. — По работе надо! — Разве кольтами чистят город? — Ну, а то! Убираем кой-кого помаленьку. Выпив рюмку, Колонтеев осведомился: — Ты, выходит, киллер? — Тс-с, чего орешь! — Помолчав, Зобов сообщил: — Понимаешь, заказали мне одного… И не знаю, как подступиться. А с твоим «Смит и Вессеном» будет проще. Павел Александрович тяжело вздохнул: — Ладно, так и быть. Потому как — друзья. Только для тебя — тридцать тысяч. — Двадцать пять. — По рукам! И они, заказав еще коньяку, спрыснули отличную сделку. На другое утро однокашник появился в квартире Колонтеевых с пластиковым пакетом «Аdidas», из которого вытряхнул сверток в белой бумаге. Развернув его, Павел Александрович увидал 100-долларовые купюры, перетянутые резиночкой. — Двести пятьдесят, как договорились. Пересчитывать будешь? — Я тебе доверяю. — И достал револьвер. Славка изучил его аккуратно, профессионально, ничего подозрительно не нашел, но, прощаясь, заметил: — Если не сработает, падла, замочу. — Заливаешь? — улыбнулся ученый пришибленно. — Блин буду — замочу! — И недобро хлопнул за собой дверью. Колонтеев понял, что убьет обязательно. Мама всунула голову в комнату и спросила: — Павлик, это уж не Зобов ли был? — Да, он самый. — И недлинно осветил ситуацию. Октябрина Савельевна села: — Что же ты наделал, сынок? Он кого-то теперь застрелит, а тебя привлекут как торговца оружием. Павел Александрович щелкнул резинкой на купюрах и ответил горестно: — Продал за тридцать сребреников. Перестроился, блин! Между тем Славка собирался убрать не кого-нибудь, а главу «Интердихлофоса» Кавнюка. Тараканная мафия — та, что выпускала липовые ловушки для тараканов, — возжелала приручить конкурента. Полюбовно договориться не получилось, так как нынешний Ольгин муж отказался продать акции своего ЗАО, и пришлось заказать его Зобову. Славка несколько недель наблюдал за Кавнюком и никак не мог придумать, как избавиться от охранников гендиректора. Устранять всех троих ему не хотелось, но другого способа выдумать он не мог — те сопровождали босса даже по нужде. Но зато револьвер Колонтеева поменял ситуацию: если кольт заговоренный, можно просто подойти и пальнуть — ведь потом ничего не будет. Операцию киллер сам себе назначил на ближайшее утро. Выпив утренний кофе и поцеловав, по традиции, Ольгу и детей, бывший аспирант в сопровождении двух своих секьюрити вышел из квартиры и, спустившись в лифте, не спеша направился к своему «мерседесу». Тут из-за угла появился Зобов, вытащил пластмассовое оружие и, прицелившись, хладнокровно выстрелил в голову Кавнюка. Все оцепенели. Ольгин муж зашатался и схватился за лоб. Но, не чувствуя боли и не видя крови, устоял на ногах. В то же самое время два амбала-охранника бросились на Славку, повалили наземь, заломили руки за спину и прилично надавали по морде. Неудачник-убийца сплевывал выбитые зубы и матерился: — Вы чего, чего, мать вашу так-растак? Пошутить нельзя? Револьвер игрушечный! Бугаи не верили и рычали в ответ: — Правоохранительные органы разберутся! Правоохранительные органы, разобравшись, постановили: Зобов — псих, невменяемый, потому что только человек не в себе может утверждать, что его револьвер — волшебный, заговоренный колдуном из Афганистана, и направили на принудительное лечение в сумасшедший дом. А зато Колонтеев на полученные деньги приобрел необходимое оборудование и продолжил опыты на мухе ху-ху, выписанной из Африки. Правда, его догадка получила развитие: под воздействием бета-лучей мухи, перестав быть источником заразы, мало того что делались бабочками, но еще и начинали с дикой жадностью пожирать тараканов. Со своим открытием Павел Александрович заявился в «Интердихлофос» к Кавнюку, был привечен, превратился в партнера, и они на двоих открыли новую фирму по уничтожению тараканов способом Колонтеева — «Интерху-ху». А когда тараканная мафия все-таки ухлопала Кавнюка, бывший продавец ручек продал ей все свои акции за четыре миллиона долларов и, опять женившись на Ольге, переехал с супругой и ее детьми от Кавнюка, Октябриной Савельевной и дядей Сашей на ПМЖ в Новую Зеландию. Там, как выяснилось, тоже свирепствуют ху-лихорадка и тараканы, а вот мафии нет. Словом, все теперь счастливы. Вечерами, сидя под персиковым деревом, Павел Александрович сладостно потягивает пиво, вспоминает с дядей Сашей подвиги в метро и произносит: — Нет, ну согласитесь: револьвер-то простой, игрушечный, а не заговоренный. Ведь иначе Зобов шлепнул бы Кавнюка и теперь не сидел бы в «Кащенке». Дядя Саша не соглашается: — Это потому, что ты его продал. Я ж тебе не сказал, забыл, что магическая сила действует, только если револьвер дарят. Как я тебе. А иначе — ноль, безделушка, фигня. — Но, с другой стороны, безделушка поменяла всю нашу жизнь. — Жаль, что только нашу, а не всей России. — Ну, на всю Россию заговоренных револьверов не напасешься. — Путин для России что-нибудь придумает,_ убежденно говорит дядя Саша. — Он мужик головастый. Потому что соратник Ельцина. — Я не сомневаюсь, что придумает, — отвечает Колонтеев задумчиво. — Но уже без нас… Мы здесь как-нибудь и без Путина протянем. На ху-ху. А закатное солнце, красное, как Советская власть, утопает медленно в сизом океане. О, Елкин! Про меня и про мое восхождение к всенародной славе понаписано много. Врут напропалую. Каждый хочет примазаться. Я сейчас расскажу, как на самом деле было. Позвонил мне однажды Елкин и говорит: — Слышь, старик, хочешь, сделаю из тебя телезвезду? Мы с Иваном вместе в школе учились. Парень заводной, вечно носится с разными идеями. А в последнее время подвизался на телевидении. — Ну, допустим, — отвечаю ему. — А в какой передаче? — Новой. Называется «С вами по соседству». Грандиозный проект, спонсоров навалом, средства выделяют нехилые. Нужен главный герой. Ты по-прежнему холостяк? Очень хорошо. — Что же в том хорошего? — говорю. — После ухода Катьки к своему Толстопальцеву я вообще замшел и покрылся коростой. — Ничего, отмоем и отскребем, — уверяет Ванька. — Будешь, как Леонардо Ди Каприо, даже клевей. Понимаешь, дед, обалденную фишку я придумал. «Мыльная опера» не с актерами, а с живыми людьми. Год прямого эфира. На глазах у зрителей мы знакомим тебя с не известной тебе доселе девушкой и затем наблюдаем за развитием ваших отношений. Свадьба и все такое. Вплоть до рождения первенца. Ничего не скрывая, день за днем, месяц за месяцем. Публика у экранов сохнет, рейтинг будет дичайший, конкурентов посадим в задницу. Усекаешь крутизну замысла? — Усекаю, конечно, — говорю, — но не знаю, справлюсь ли. Вдруг я девушке не понравлюсь? И она не захочет иметь от меня детей? — Мы уговорим, — отвечает Елкин. — За такие «бабки» согласится любая. Да еще — квартира и дача в вашу собственность. А? Нормально? Что здесь думать! Счастье, деньги, слава сами плывут в твои руки. А с другой стороны, ты нам жутко подходишь — внешне и внутренне: мощный, симпатичный и не полный дебил. То, что надо. В общем, уломал. Приняли меня на телестудии хорошо, угостили кофе. Расспросили о моих взглядах и вкусах (чтобы не нарваться на какого-то экстремала), а вокруг прыгал Ванька и лопотал: «На мою ответственность, на мою ответственность! Пашка — зверь-мужик, супер-пупер. Телезрители влюбятся в него поголовно». |
Похожие:
 | Воспоминания о детстве Они вносят живость в переживания настоящего, заставляют задуматься о непреходящем Они снова и снова появляются... |  | И. А. Бунин «Господин из Сан-Франциско», «Деревня», сборник «Темные аллеи», рассказы о любви «Легкое дыхание», «Митина любовь», «Чистый... |
| Цель: способствовать развитию активной гражданской позиции учеников, способствовать развитию патриотических чувств через знакомство... | | Содержание: Житие Святителя Тихона. О любви к Богу. О любви к ближнему. О плодах любви. Совесть. Евангелие. Святое крещение. О первейшем... |
| Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. – Спб.: Прайм – еврознак, 2001. – 512 с | | Перед началом урока класс делится на группы по 7 человек. Если есть «лишние» дети, им можно дать работу по организации игры: следить... |
| Данная статья посвящена весьма актуальной теме на сегодняшний день – теме любви. Автор рассматривает понятие любви, индивидуальные... | | Эта книга содержит много идей, выходящих за пределы того, о чем я писал раньше, и, что вполне естественно, даже старые идеи вдруг... |
 | В этой книге нам хотелось рассказать о любви. О прекрасной и великой, о низменной и подлой. О той любви, которая всякий раз переворачивает... | | Игорь Иванович Акимушкин пишет книги о животных и это не монографии, и даже не научно-популярный обзор систематических групп животного... |
Разместите кнопку на своём сайте: