Виктор Пелевин Священная книга оборотня Священная книга оборотня Комментарий эксперта
Скачать 3.75 Mb.
|
*Я обратила внимание на пентхаус еще в свой первый визит. Только я не догадалась, что это пентхаус - снизу он напоминал темную кнопку на конце огромного бетонного карандаша. Его можно было принять за надстройку с моторами лифтов, какое-нибудь техническое помещение или бойлерную. Но эти бирюзовые стены, оказывается, были прозрачными изнутри. Не успела я это понять, как прямо на моих глазах они стали темнеть, пока не сделались похожи на бутылочное стекло. Только что я щурилась от солнца, и вдруг за несколько секунд вокруг меня сгустился целый дом, который до этого не был виден из-за солнечного света, расшибающегося о множество зеркальных плоскостей. Позже я узнала, что это было дорогой технической примочкой - прозрачность стен менялась с помощью специальных жидкокристаллических пленок, которыми управляла компьютерная система. Но тогда случившееся показалось мне чудом. А чудеса с давних пор настраивают меня на ироничный, чтобы не сказать презрительный лад. - Привет, Шурик, - сказала я. - Что за балаган? Нет денег на нормальные шторы? Он опешил. Но через секунду пришел в себя и засмеялся. - Шурик, - сказал он. - Мне это нравится. Ну да. Раз ты теперь Ада, я, наверное, Шурик. Его светло-серый двубортный китель с погонами генерал-лейтенанта и темно-синие штаны с широкими красными лампасами выглядели немного театрально. Подойдя ко мне, он снял с лица марлевую повязку, зажмурился и втянул носом воздух. Мне захотелось спросить, почему он постоянно так делает, но я не решилась. Он открыл глаза, и его взгляд упал на мои сережки. - Как ты занятно придумала, - сказал он. - Здорово, правда? Особенно красиво, что камни разные. Тебе нравится? - Ничего. Михалыч передал тебе цветок? - Да, - ответила я. - И сказал, чтобы я подумала над смыслом этого послания. Но я так ничего не надумала. Может, ты мне сам скажешь? Он почесал голову. Похоже, его смутил мой вопрос. - Ты знаешь сказку про аленький цветочек? - Какую именно? - спросила я. - По-моему, есть только одна. Он кивнул в сторону рабочего стола, на котором стояли компьютер-моноблок и серебряная статуэтка. Рядом со статуэткой лежала книга, заложенная в нескольких местах. На ее обложке краснела полустертая надпись "Русские сказки". - Эту сказку записал Сергей Аксаков, - сказал он. - Со слов своей ключницы Пелагеи. - А про что она? - Про красавицу и зверя. - А при чем тут цветочек? - Из-за него все началось. Ты правда не знаешь этой сказки? - Нет. - Она длинная, но суть такая: красавица попросила отца привезти ей аленький цветочек. Отец нашел его в далеком волшебном саду и сорвал. А сад сторожило страшное чудовище. Оно поймало отца красавицы. И ей пришлось отправиться в плен к чудовищу, чтобы оно отпустило отца. Чудовище было безобразным, но добрым. И она полюбила его, сначала за доброту, а потом вообще. А когда они поцеловались, чары развеялись, и чудовище стало принцем. - Ага, - сказала я. - Ты хоть понимаешь, о чем это? - Конечно. - Да? И о чем же? - О том, что любовь побеждает все. Я засмеялась. Все-таки он был забавный. Наверно, завалил нескольких быков, заказал какого-нибудь банкира, а теперь с обычной человеческой самонадеянностью считает себя чудовищем. И думает, что любовь его спасет. Он взял меня под руку и повел к футуристическому дивану, стоявшему между двух рощиц из карликовых деревьев-бонсай с крохотными беседками, мостиками и даже водопадами. - Почему ты смеешься? - спросил он. - Могу объяснить, - сказала я, садясь на диван и поджимая под себя ноги. - Ну объясни. Он сел на другой край дивана и закинул ногу за ногу. Я заметила вылезший из-под кителя край кобуры. - Это одна из тех сказок, которые отражают ужас и боль первого женского сексуального опыта, - сказала я. - Таких историй много, а та, про которую ты рассказал - просто классический пример. Это метафора того, как женщина открывает звериную суть мужчины и осознает свою власть над этим зверем. А аленький цветочек, который срывает отец, - настолько буквальный мотив дефлорации, дополненный к тому же темой инцеста, что мне трудно поверить, будто эту сказку рассказала какая-то ключница. Ее скорее всего сочинил венский аспирант прошлого века, чтобы проиллюстрировать дипломную работу. Придумал и сказку, и ключницу Пелагею, и писателя Аксакова. Кто такая ключница? Женщина, сжимающая в руке ключ... Даже не просто ключ, кольцо, на котором висят ключи. Надо ли объяснять? За то время, пока я говорила, он заметно помрачнел. - Где ты этого набралась? - спросил он. - Это трюизмы. Их все знают. - И ты в них веришь? - Во что? - В то, что эта сказка не о том, как любовь побеждает все на свете, а о том, как дефекация осознает свою власть над инцестом? - Дефлорация, - поправила я. - Не важно. Ты действительно так считаешь? Я задумалась. - Я... Я никак не считаю. Просто таков современный дискурс сказок. - И что, когда тебе дают аленький цветочек, ты из-за этого дискурса считаешь его символом дефекации и инцеста? - Ну зачем ты так, - ответила я чуть растерянно. - Когда мне дают аленький цветочек, мне... Мне просто приятно. - Слава богу, - сказал он. - А что касается современного дискурса, то его давно пора забить осиновым колом назад в ту кокаиново-амфетаминовую задницу, которая его породила. Такого энергичного обобщения я не ожидала. - Почему? - Чтобы он не поганил наш аленький цветочек. - Так, - сказала я, - насчет кокаина я понимаю. Это ты о докторе Фрейде. Верно, был за ним такой грешок. А при чем здесь амфетамины? - Могу объяснить, - сказал он и поджал под себя ноги, пародируя мою позу. - Ну объясни. - Все эти французские попугаи, которые изобрели дискурс, сидят на амфетаминах. Вечером жрут барбитураты, чтобы уснуть, а утро начинают с амфетаминов, чтобы продраться сквозь барбитураты. А потом жрут амфетамины, чтобы успеть выработать как можно больше дискурса перед тем, как начать жрать барбитураты, для того чтобы уснуть. Вот и весь дискурс. Ты не знала? - Откуда такие сведения? - У нас в Академии ФСБ был курс о современной психоделической культуре. Контрпромывание мозгов. Да, забыл сказать - все они к тому же педики. Это если ты спросишь, при чем здесь задница. Разговор шел не туда, куда надо, и пора было менять тему. А я предпочитаю делать это резко. - Александр, - сказала я, - ты мне объясни, чтобы я поняла, что здесь делаю. Ты меня трахнуть хочешь или перевоспитать? Он вздрогнул, словно я сказала что-то страшное, вскочил с дивана и стал ходить взад-вперед мимо окна - вернее, не окна, а оставшегося прозрачным прямоугольника в стене. - Пытаешься меня шокировать? - спросил он. - Зря ты. Я знаю, под твоим напускным цинизмом скрывается чистая ранимая душа. - Напускной цинизм? Это во мне? - Даже не цинизм, - сказал он, останавливаясь. - Легкомыслие. Непонимание серьезных вещей, с которыми ты играешь, как маленький ребенок с гранатой. Давай поговорим откровенно, по делу. - Ну давай. - Вот ты говоришь - звериная суть мужчины, ужас первого соития... Ведь это такие страшные, темные вещи. Мне самому, если хочешь знать, страшно бывает глядеть в эти бездны... "Мне самому". Нет, какой он все-таки был смешной. - А ты рассуждаешь так, - продолжал он, - будто все это семечки. В тебе что, нет страха перед звериным в мужчине? Перед мужским в звере? - Ни капли, - сказала я. - Тебе же Михалыч сказал, кто я. Сказал? Он кивнул. - Ну вот. Если бы у меня были такие проблемы, я бы работать не смогла. - Тебя не пугает близость чужого тела - огромного, безобразного, живущего по своим законам? - Я это просто обожаю, - сказала я и улыбнулась. Он посмотрел на меня и недоверчиво покачал головой. - Я имею в виду - физическая близость? В самом низменном смысле? - За духовную у меня надбавка сто пятьдесят процентов. Сколько можно одно и то же обсасывать? Ты что, каждый раз такой базар разводишь, перед тем как трахнуться? Он наморщился. - Только не надо со мной говорить как с бандитом. Это из-за кителя, да? - Может быть. Попробуй его снять. И штаны тоже. - Зачем ты так... - Я тебе совсем не нравлюсь? Я наклонила голову и обиженно поглядела на него исподлобья, чуть сощуренными глазами, слегка выпятив губы. Я отрабатывала этот взгляд больше тысячи лет, и бесполезно его описывать. Это моя фирменная провокация, бесстыдство с невинностью в одном бронебойном флаконе, который прошивает клиента насквозь и потом еще добивает рикошетом. Единственный известный мне способ защиты от такого взгляда - смотреть в другую сторону. Александр смотрел на меня. - Нравишься, - сказал он и нервно дернул головой. - Еще как. Я поняла, что наступил критический момент. Когда клиент так дергает головой, контрольные центры его мозга отказывают, и он может броситься на тебя в любую секунду. - Мне надо в ванную, - сказала я, вставая. - Где у тебя ванная комната? Он указал на круглую стену из синего полупрозрачного стекла. Двери там не было - внутрь вел заворачивающийся улиткой проход. - Я сейчас. Только оказавшись внутри, я перевела дух. За стеной было красиво. Золотые звезды на синем и отделанная перламутром ванна напоминали о помпейских термах - возможно, художник-декоратор сознательно процитировал этот мотив. Но вряд ли хозяин был в курсе. Рискованно доводить клиента до такого градуса, подумала я, когда-нибудь это плохо кончится. А может, Александр тоже чем-нибудь колется, как Михалыч? Или что-нибудь глотает? Не зря же он все время так странно нюхает воздух... Сняв джинсы, я положила их на пол, распушила хвост и посмотрела на себя в зеркало. Моя гордость походила на японский веер, расписанный красной кистью. Это было красиво. А на сине-звездном фоне смотрелось просто сказочно. Я была как никогда уверена в своих силах - энергия просто переполняла меня, еще чуть-чуть, и с шерстинок моего хвоста полетели бы маленькие шаровые молнии. Мне вспомнилось смешное русское выражение - "держать хвост пистолетом", то есть не падать духом. Не знаю, откуда оно взялось, но без лисы там наверняка не обошлось. Ну что, подумала я, ствол к бою... Подойдя к выходу, я изготовилась к старту. Сделав несколько глубоких вдохов, я поймала ту единственно верную секунду, когда все клеточки тела говорят тебе "сейчас!", и смерчем вынеслась из ванной. Дальше не было времени думать. Затормозив, я развернулась к мишени задом, крепко уперлась в пол руками и ногами и выгнула хвост над головой. В одной из зеркальных плоскостей мелькнуло мое отражение - я походила на грозного рыжего скорпиона, изготовившегося к бою... Александр поднял на меня глаза, но раньше, чем он успел моргнуть, мой хвост послал в самый центр его мозга свой выверенный, четкий, безупречно точный удар. Он закрыл глаза ладонью, как от слепящего света. Затем опустил руку, и наши глаза встретились. Происходило что-то не то. Моему хвосту никак не удавалось его нащупать - а он стоял в нескольких шагах и глядел на меня с таким видом, будто не мог поверить, что на свете бывает такая красота. - Адель, - прошептал он, - душенька... А дальше начался кошмар. Пошатнувшись, он издал ужасный воющий звук и буквально вывалился наружу из собственного тела - словно оно было бутоном, за несколько секунд раскрывшимся в жуткий лохматый цветок. Как выяснилось, человек по имени Александр был просто рисунком на двери в потустороннее. Теперь эта дверь распахнулась, и наружу вырвался тот, кто уже долгое время следил за мной сквозь замочную скважину. Передо мной стоял монстр, нечто среднее между человеком и волком, с оскаленной пастью и пронзительными желтыми глазами. Сперва я подумала, что одежда Александра исчезла. Потом я поняла, что его китель и брюки трансформировались вместе с ним: торс покрывала пепельно-серая шерсть, а задние лапы были темнее, и на них можно было различить неровный след лампасов. На груди зверя было продолговатое пятно, похожее на отпечаток сбившегося набок галстука. Когда я опустила глаза ниже, меня охватил ужас. Я никогда раньше не видела, как это место выглядит у возбужденного волка. А выглядело оно, на мой взгляд, страшнее любой оскаленной пасти. Тут я поняла, что так и стою на четвереньках, задрав хвост и выпятив в его сторону свою беззащитную попку. Беззащитную, поскольку моя антенна не работала и остановить его мне было нечем. Я догадывалась, как может быть истолкована моя поза, но меня парализовало - вместо того чтобы вскочить, я все глядела на него через плечо. Так бывает в некоторых снах - надо срочно убегать, а ты стоишь на месте, и никак не получается оторвать от земли свинцовые ноги. Я даже не могла согнать с лица идиотскую ухмылку - как у воришки, пойманного на месте преступления. - Р-р-рарра, - сказал он. - Р-рррау-у... - Братан, - пролепетала я, - подожди. Я все объясню... Он зарычал и шагнул ко мне. - Ты об этом даже не думай, понял? Я тебе серьезно говорю, серый, тормози... Он мягко упал на передние лапы-руки и сделал ко мне еще шаг. Нужны были совсем другие слова, причем срочно. Но где их было взять? - Слушай... Давай спокойно все обсудим, а? Он оскалил пасть и поднял свой серый хвостище, почти скопировав мою рабочую стойку. - Подожди, серенький, - прошептала я, - не надо... Он прыгнул, и на секунду мне показалось, что свет закрыла низкая и страшная грозовая туча. А в следующий миг туча рухнула на меня. |
Похожие:
 | «драматических обстоятельствах» в одном из московских парков. О срежиссированности этой акции свидетельствует милицейский протокол,... |  | Большинство экспертов согласны, что интересна не сама эта рукопись, а тот метод |
| Ими наполнена священная книга мусульман Коран. Они сказываются в символе веры, в принципах культа, в мифологии, заповедях, морали... | | Автор просит воспринимать их исключительно в этом качестве. Остальные совпадения |
| Библии, который был тесно связан с повседневным деланием христианина, его религиозно-нравственным бытием в мире. Ежедневно звучащее... | | «История Государства Российского» (1801 г.) писал: «История в некотором смысле есть священная книга народов: главная и необходимая,... |
 | | «тридцать – мало, сорок – много». На черно-белом фото знаменитого американского фотографа Ричарда Аведона были представлены Марсель... | |
| Бейджент Майкл, Ричард Лей, Генри Линкольн Священная кровь и Священный Грааль rar | | Перечислите известные нам события из жизни Богородицы (по данным Св. Предания и Св. Писания) |
Разместите кнопку на своём сайте: