Виктор Пелевин Священная книга оборотня Священная книга оборотня Комментарий эксперта
Скачать 3.75 Mb.
|
*Он не приходил двое суток. Я извелась от тревоги и неопределенности. Но когда он вошел, я не сказала ему ни слова упрека. Увидеть на его лице улыбку оказалось достаточной наградой за все мои переживания. Прав был Чехов: женская душа по своей природе - пустой сосуд, который заполняют печали и радости любимого. - Ну как? Рассказывай! - Чего тут рассказывать, - сказал он. - Тут надо показывать. - Научился? Он кивнул. - И чему ты можешь наступить? - А всему, - сказал он. - Всему-всему? Он снова кивнул. - И мне? - Ну разве что ты очень попросишь. - А самому себе можешь? Он как-то странно хмыкнул. - Это я сделал в первую очередь. Сразу после лампочки. Иначе какой я Пиздец? Я была заинтригована и даже немного испугана - ведь речь шла о серьезном метафизическом акте. - А какой ты Пиздец? - спросила я тихим от уважения голосом. - Полный, - ответил он. В эту минуту он дышал такой романтической силой и тайной, что я не удержалась и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Он побледнел и отшатнулся, но, видимо, понял, что мачо так себя не ведут, и позволил мне завершить начатое. Все мышцы его тела напряглись, но ничего страшного не случилось. - Как я за тебя рада, милый! - сказала я. Мало кто из оборотней знает, что такое радость за другого. А бесхвостые обезьяны не знают этого и подавно, они умеют только широко улыбаться, чтобы повысить свою социальную адаптивность и поднять объем продаж. Имитируя радость за другого, бесхвостая обезьяна испытывает зависть или в лучшем случае сохраняет равнодушие. Но я действительно испытала это чувство, чистое и прозрачное, как вода из горного ручья. - Ты не представляешь себе, как я за тебя рада, - повторила я и поцеловала его еще раз. На этот раз он не отстранился. - Правда? - спросил он. - А почему? - Потому что у тебя наконец хорошее настроение. Тебе лучше. А я тебя люблю. Он чуть помрачнел. - Я тебя тоже люблю. Но я все время думаю, что ты от меня уйдешь. Наверно, тебе после этого будет лучше. Но я не испытаю за тебя никакой радости. - Во-первых, я никуда не собираюсь от тебя уходить, - сказала я. - А во-вторых, то чувство, о котором ты говоришь, - это не любовь, а проявление эгоизма. Для самца-шовиниста в тебе я просто игрушка, собственность и статусный символ-трофей. И ты боишься меня потерять, как собственник боится расстаться с дорогой вещью. Так ты никогда не сможешь испытать за другого радость. - А как испытать радость за другого? - Для этого надо ничего не хотеть для себя. - Ты что, ничего не хочешь для себя? - спросил он недоверчиво. Я отрицательно покачала головой. - А почему? - Я уже как-то тебе говорила. Когда долго смотришь вглубь себя, понимаешь, что там ничего нет. Как можно чего-то хотеть для этого ничего? - Но ведь если в тебе ничего нет, то в других и подавно. - Если разобраться, нигде нет ничего настоящего, - сказала я. - Есть только тот выбор, которым ты заполняешь пустоту. И когда ты радуешься за другого, ты заполняешь пустоту любовью. - Чьей любовью? Если нигде никого нет, чья это тогда любовь? - А пустоте это безразлично. И ты тоже не парься по этому поводу. Но если тебе нужен смысл жизни, то лучшего тебе не найти. - А любовь - это что, не пустота? - Пустота. - Тогда какая разница? - А разница - тоже пустота. Он немного подумал. - А можно заполнить пустоту... справедливостью? - Если ты начнешь заполнять пустоту справедливостью, ты быстро станешь военным преступником. - Чего-то ты здесь путаешь, рыжая. Почему это военным преступником? - Ну а кто будет решать, что справедливо, а что нет? - Люди. - А кто будет решать, что решат люди? - Придумаем, - сказал он и поглядел на летевшую мимо него муху. Муха упала на пол. - Ты чего, озверел? - спросила я. - Хочешь быть, как они? И я кивнула головой в сторону города. - А я и есть как они, - сказал он. - Кто они? - Народ. - Народ? - переспросила я недоверчиво. Кажется, его самого смутил пафос этой фразы, и он решил сменить тему. - Я вот думаю, не сходить ли на работу. Узнать, как там и что. Я опешила. - Ты серьезно? Тебе что, мало трех пуль? Еще хочешь? - Бывают служебные недоразумения. - Какие недоразумения, - простонала я, - это же система! Ты думал, системе нужны солисты? Ей нужен хрюкающий хор. - Если надо, хрюкну хором. Ты сама подумай, что мы делать будем, когда деньги кончатся? - Ой, ну уж это не проблема. Не переживай. Тут до людей меньше километра. Как пойду в магазин, заскочу на панель. Он нахмурил брови. - Не смей так даже говорить! - А ты не смей говорить мне "не смей", понял? - Моя девушка пойдет на панель... В голове не укладывается. - "Моя девушка, моя девушка..." Когда это ты меня приватизировал? - Будешь деньги зарабатывать проституцией? А я на них питаться? Прямо какой-то Достоевский. - Да е... я твоего Достоевского, - не выдержала я. Он поглядел на меня с интересом. - Ну и как? - Ничего особенного. Мы оба засмеялись. Не знаю, чему смеялся он, а у меня причина была. Из уважения к русской литературе я не стану приводить ее на этих страницах, скажу только, что красный паучок из "Бесов" полз в свое время по подолу моего сарафана... Ах, скольким титанам духа я сделала свой маленький смешной подарок! Единственное, чего мне по-настоящему жаль - что не довелось поднести к губам Владимира Владимировича Набокова так мастерски расписанного им кубка. Но в совке были проблемы с выездом. Пусть же это повиснет еще одним злодеянием на совести мрачного коммунистического режима. К счастью, зарождающаяся ссора кончилась смехом. Я чуть не совершила ошибку - никогда не следует прямо перечить мужчине, особенно если его обуревают сомнения в собственной значимости. Надо было сперва понять, что у него на уме. - Хочешь вернуться на нефтекачку? - спросила я. - Нет. Не туда. Теперь там Михалыч воет. Я догадалась, что за время своего отсутствия он установил контакт с внешним миром - возможно, виделся с кем-то или говорил по телефону. Но я не стала проявлять лишнего любопытства на этот счет. - Михалыч? Но ведь когда он выл, череп не плакал. - А они новую технологию придумали. К пяти кубам кетамина добавляют три куба перевитина, а после укола пускают ток. - Через череп? - Через Михалыча. - Вот извращенцы. - Не говори, - сказал он. - Так они его за год угробят. - Михалыча? - Да этому Михалычу все один хрен. Череп угробят. Он и так уже от слез весь в трещинах... Временщики. Нефть идет, деньги капают - и ладно. А что завтра будет, никто даже думать не хочет. - Слушай, а что это за череп? - решилась я задать давно мучивший меня вопрос. - А вот этого я сказать не могу, - сразу поскучнел он. - Государственная тайна. И вообще, не надо о моей работе. Меня не удивляло, что он до сих пор считал контору своей работой. Есть места, откуда нельзя уволиться по собственному желанию. Но я не ожидала, что он захочет вернуться к людям, пославшим в него три серебряных пули. Впрочем, я ведь даже не знала, кто и почему это сделал - он ничего не рассказал. - Куда же ты пойдешь, если не на нефть? - спросила я. - Сверхоборотню работа найдется. - Чего? - наморщилась я. - Какому сверхоборотню? - Мне, - ответил он удивленно. - Когда это ты стал сверхоборотнем? - Как когда? А то ты не видела. - Ты думаешь, что ты сверхоборотень? - Что значит - думаю? Я знаю. - Откуда? - А вот отсюда, - сказал он. - Гляди. И еще одна летавшая под потолком муха упала на пол. Это выглядело занятно - мухи падали не вертикально, а по параболе, продолжая движение, и походили на микроскопических камикадзе, пикирующих с высоты на врага. - Кончай быковать, - сказала я. - Какое отношение одно имеет к другому? - То есть? - Ну, допустим, валишь ты этих мух. Допустим, ты Пиздец и Гарм. Но почему ты вдруг решил что вдобавок ко всему ты еще и сверхоборотень? - А кто же тогда сверхоборотень, если не я? - Я тебе уже говорила, - сказала я. - Сверхоборотень - это метафора. Называть какое-то отдельное существо сверхоборотнем - значит опускаться на очень примитивный уровень. - Вот на этом примитивном уровне я им и буду, - сказал он примирительно. - Тебе что, жалко, рыжая? - Нет, так у нас не пойдет. Давай-ка разберемся с этим вопросом. Он вздохнул. - Ну давай. - Вот представь себе, куплю я на Арбате мундир и начну ходить в нем по городу, представляясь генералом ФСБ. Ты мне скажешь, что я не генерал. А я тебя попрошу - ну давай я побуду генералом, что тебе, жалко? - Это совсем другое дело. Генерал - звание, которое дает определенная структура. - Вот. О чем я и говорю. Теперь подумай, откуда ты узнал про сверхоборотня. Ведь не от Михалыча услышал, верно? - Верно. - Есть, наверно, некая система взглядов, откуда пришло это слово. Сверхоборотень - точно такое же звание, как генерал. Только дает его традиция. И ты к этой традиции имеешь такое же отношение, как я к твоей конторе. Понял, серый? - А ты, рыжая, конечно, имеешь к этой традиции отношение, да? - Не просто имею, - сказала я. - Я держатель традиции. Держатель линии, как это правильно называют. - Какой еще линии? - Линии передачи. - То есть ты и тут в полном авторитете? - спросил он. - А не широко ты пальцы раскинула, а? Сможешь столько сразу удержать? - Не путай мистическую традицию с казино "Шангри-Ла". Держатели линии называются так не потому, что они ее держат, а потому, что они за нее держатся. Похоже, мой ответ его озадачил. - А что это такое - линия передачи? - спросил он. - Что по ней передается? - Ничего. - Как? - Так. Ничего. Я столько раз тебе объясняла, что скоро этот чайник поймет. - А за что же тогда они держатся, эти держатели линии? - В линии передачи нет ничего, за что можно было бы держаться. - Я не понимаю. - Понимать там тоже нечего. Видеть это и означает держаться за линию. - Хорошо, - сказал он, - а скажи мне тогда вот что, по-простому. Кто-нибудь в мире имеет формальное право называться сверхоборотнем по этой традиции? Пускай даже на самом примитивном уровне? - Имеет, - сказала я. - И кто же это? Я скромно потупила глаза. - Кто? - повторил он вопрос. - Я знаю, что это будет ударом по твоему самолюбию, - сказала я. - Но мы ведь условились говорить друг другу только правду... - Опять ты? Я кивнула. Он тихо выругался. - И от кого идет эта линия передачи? - Потом как-нибудь расскажу. - Нет, давай прямо сейчас. Чтоб выдумать не успела. Ну что ж, подумала я, правды не скрыть. Когда-нибудь он все равно ее узнает. - Хорошо. Тогда слушай и не перебивай. Однажды вечером, примерно тысячу двести лет тому назад, в стране, которую сейчас называют Китай, я ехала в своем паланкине из одного города в другой. Что это были за города и зачем я путешествовала, сейчас совершенно не важно. Важно, что в тот вечер мы остановились возле ворот монастыря на Желтой Горе... |
Похожие:
 | «драматических обстоятельствах» в одном из московских парков. О срежиссированности этой акции свидетельствует милицейский протокол,... |  | Большинство экспертов согласны, что интересна не сама эта рукопись, а тот метод |
| Ими наполнена священная книга мусульман Коран. Они сказываются в символе веры, в принципах культа, в мифологии, заповедях, морали... | | Автор просит воспринимать их исключительно в этом качестве. Остальные совпадения |
| Библии, который был тесно связан с повседневным деланием христианина, его религиозно-нравственным бытием в мире. Ежедневно звучащее... | | «История Государства Российского» (1801 г.) писал: «История в некотором смысле есть священная книга народов: главная и необходимая,... |
 | | «тридцать – мало, сорок – много». На черно-белом фото знаменитого американского фотографа Ричарда Аведона были представлены Марсель... | |
| Бейджент Майкл, Ричард Лей, Генри Линкольн Священная кровь и Священный Грааль rar | | Перечислите известные нам события из жизни Богородицы (по данным Св. Предания и Св. Писания) |
Разместите кнопку на своём сайте: